Шапи Казиев ЯХТА Авантюрно-приключенческий роман (фрагменты)
…Лимузин мчался к городу. Тот, кого назвали капитаном, перемещался по салону как бильярдный шар между лузами. И в каждой понемногу преображался. Его стригли, пудрили и переодевали. По ходу этой стремительной трансформации секретарша давала жесткие инструкции: – Это – паспорт моряка. Это – чеки. Первый обналичить в Панаме. Второй – в Дарвине, Австралия. Документы на яхту – в сейфе, вы знаете где. Остальное в записке. Она сложила все в конверт и сунула в карман новых бриджей Андрея. – Я уже проснулся, или еще нет? – вопрошал изумленный капитан. Но тут ремень на бриджах затянулся так, что сомнений уже не оставалось. – Советую больше улыбаться и меньше болтать, – и секретарша улыбнулась так, что стало ясно – не будь у нее ничего, кроме этой улыбки, карьера была бы обеспечена.
...Секретарша возвела его на трибуну и снова одарила публику своей лучезарной улыбкой. – Мы присутствуем при историческом событии! – объявил пивной король. – Сегодня наш земляк Андрей Соколов отправляется в кругосветное плавание! – Куда? – не понял Андрей. – На этой прекрасной яхте он обогнет земной шар и прославит наше пиво, а с ним и наш любимый город на всех широтах! – Мы так не договаривались, – тихо протестовал Андрей. – Договоримся, – так же тихо ответил босс и продолжал уже во всеуслышание. – Но это будет не просто кругосветное плавание! Наш герой решил установить уникальный рекорд – ничего кроме пива! – Как это? – все больше изумлялся Андрей, продолжая, тем не менее, кивать и улыбаться. – Он берет с собой только отличное, исключительно питательное пиво «Парус»! И больше никакой пищи. И никаких денег! Разумеется, в экстремальных условиях кругосветного плавания, ему понадобится что-то еще. Но все остальное он сможет получить в обмен на пиво «Парус»! – Пиво «Парус» – лучшее в мире! – заревела массовка. – Пора удивить человечество новым отечественным продуктом! – призывал босс. – А то все балет, водка да Калашников. Пора кончать с мрачным наследием прошлого! – Пиво «Парус» – напиток будущего! – соглашалась массовка. – Пожелаем же отважному мореплавателю счастливого пути! То есть семь фунтов стерлингов под килем! – Футов, – поправил Андрей. – Морских. – Вот именно! Никаких денег и много пива! Андрей хотел возразить еще что-то, уже в микрофон, но восторженная массовка сняла его с трибуны и, ликуя, перенесла на борт яхты. Босс тоже взбежал по трапу, чтобы пожать руку мореплавателю перед фотообъективами и телекамерами. – Вы это серьезно? – не верил Андрей. – Еще как, – продолжал трясти его руку босс. – Конкуренты достают. Нужна громкая рекламная акция. – Кругосветка – это не по бухте с девочками болтаться. – Справишься – яхта твоя, – пообещал босс. Андрей не нашелся, что ответить и продолжал трясти рукой, которую босс давно отпустил. – Ну, герой, с богом! – Яхта же прогулочная, – объяснял Андрей, все еще надеясь, что его разыгрывают. – На таких в круизы не ходят. – Яхта за пол-лимона должна ходить даже посуху. Давай, командуй! – Отдать концы! – машинально выкрикнул Андрей. – Какие концы? – зашипел босс. – Ты мне живой нужен! Но на причале Андрея поняли правильно. Сняли с чугунной «кошки» швартовый канат и перекинули на палубу, как только ее покинул босс. Оркестр грянул «Прощание славянки. Но боссу показалось, что эта мелодия недостаточно поднимает боевой дух мореплавателя, и он велел играть «Врагу не сдается...». И даже запел, прощально помахивая флагом своей фирмы, который отнял у массовки: – Врагу не сдается наш гордый Варя-я-яг!.. – Пощады никто не желает! – подхватила массовка. Буксир подцепил яхту и торжественно повел ее из порта. Танкеры провожали мореплавателя протяжными гудками. Андрей еще не успел придти в себя от столь неожиданной причуды судьбы, но ветер уже расправлял паруса, будто проверяя их на прочность. И Андрею ничего не оставалось, как встать за штурвал. Танкеры заревели с новой силой. Расчувствовавшийся босс смахивал слезы батистовым платочком. – Это несправедливо, – печалился босс. – Я всю жизнь хотел в кругосветку, а ушел другой. Причем, на моей яхте!..
…Яхта, похожая на огромную белую бабочку, летела по морю. Берег уже превратился в легкую дымку над горизонтом, а солнце палило так, будто хотело прожечь дыры в парусах. И только лоснящиеся дельфины резво неслись рядом, наслаждались стихией и поглядывая на Андрея с некоторой завистью, будто сожалея, что им не суждено отправиться в кругосветное плавание на яхте, набитой пивом. Однако Андрей и не думал с ними состязаться. Напротив, он ослабил паруса и сбавил ход, чтобы спокойно кое над чем поразмыслить. В кругосветку Андрея не тянуло. Мало ли какая блажь найдет на чокнутых олигархов? Пусть сами попробуют. А отставным матросам дальние одиночные плавания и вовсе противопоказаны. Выходило, что курс неясен, пути назад нет, а перспективы… Перспективы восхитительны! Андрей был не из тех, кто способен впасть в отчаяние на борту шикарной яхты за полмиллиона долларов. И как только он понял, что все теперь в его руках, его посетила блистательная идея. Она была свежа и долгожданна, как бодрый бриз после мертвого штиля. Она могла изменить его судьбу, а заодно избавить от безумной затеи олигарха. Эта идея была так неожиданна, что Андрей невольно оглянулся, будто не веря, что она родилась в его голове, что ее никто не шепнул ему на ухо, и что никто ее больше не слышал. Потому что озарение, посетившее Андрея в открытом море, имело вид почти гамлетовского вопроса – где и кому эту яхту продать? Подороже и побыстрее. «Олигархи не обеднеют, – убеждал себя Андрей. – А он обретет покой и обеспеченное будущее». Но вопрос о продаже яхты оказался не таким простым, и был на время вытеснен вдохновляющими предположениями о том, как он распорядится будущим богатством.
…Прелестная дива в скромном купальнике, который только подчеркивал ее красоту, обворожительно улыбалась. Андрей протер глаза, надеясь, что это просто материализовавшийся пункт его программы использования грядущего богатства, но девушка не исчезла. Она только встряхнула головой и слегка поправила волнистые каштановые волосы. – Мне всегда нравились молчаливые мужчины, – улыбнулась гостья, ослепив Андрея голубыми и бездонными как море глазами. Андрей хотел что-то ответить, но высказать все, что роилось у него в голове, был не в состоянии. – Серьезным мужчинам некогда тратить время на банальности, верно? Андрей только кивнул, соглашаясь с имиджем серьезного мужчины. – У вас такая красивая яхта. Я столько раз любовалась ею издали. Андрей начал приходить в себя и сдержанно улыбнулся. Девушка придвинулась поближе. – Я представляла вас другим. Андрей смущенно покачал головой. – Я ждала вас до рассвета. Вообще-то пиво я не пью, но, учитывая, кто его производит, решила попробовать... Ваше пиво действует просто волшебно. Я отлично выспалась. Вконец убедившись, что это не сон, Андрей поинтересовался: – Откуда ты взялась? – Я, конечно, слышала, что вы господин со странностями, но пригласить девушку на яхту, а после спрашивать, откуда она взялась... – Не помню, чтобы я тебя приглашал. – Может, вы не помните и то, что пообещали тысячу долларов за визит? – Тысячу долларов? – Ну, такую мелочь вы могли и забыть. – Ты путана? – Еще одна грубость, и я повышу ставку, – пригрозила девушка. – Женщина на борту – это не к добру, – припомнил Андрей старую морскую примету. Женщин Андрей любил. Они его часто обманывали, бросали и даже разоряли, однако он продолжал любить всех, с кем провел пусть небольшую, но все же часть своей жизни. Но то, что женщины и корабли – вещи несовместимые, он усвоил еще в юношестве, когда занимался в яхт-клубе...
…Даже если это и была подделка, то все равно выглядела впечатляюще. Не менее колоритно выглядел и капитан пиратской шхуны, дружелюбно махавший антикварным мушкетом. Пока Андрей препирался со съемочной группой, требовавшей покинуть место съемок, Маша вглядывалась в лицо предводителя пиратов. Несмотря на искусный грим, оно показалось ей знакомым. Маша улыбалась, стараясь вспомнить, как зовут этого актера. Она перебрала всех, кто ей нравился – от Сталлоне до Бандераса, но ни на ком так и не остановилась. Маша утешила себя тем, что узнает его, когда фильм выйдет на экраны. Но судьба готовила ей куда более близкое знакомство. Пират пальнул из мушкета, и со шхуны, на специальных канатах, на яхту перелетело с десяток его подручных. – Эй, эй! – протестовал Андрей. – Это суверенная территория! Но пираты уже окружили Андрея и Машу, тыча в них саблями и мушкетами. Эти нагло ухмыляющиеся джентльмены удачи в живописных нарядах производили впечатление отъявленных головорезов. Их предводитель наслаждался произведенным эффектом. С подошедшего катера на борт яхты вскочил юркий малый. Это был ассистент режиссера. Он что-то сказал пиратам, и те расступились. Сам режиссер тем временем сердито разговаривал с предводителем пиратов, в недоумении разводя руками. Но его собеседник только продолжал улыбаться. – Прошу прощения, – сказал ассистент Андрею. – Но это кино. – Убирайтесь с моей яхты! – требовал Андрей. – Видали мы таких пиратов! – поддержала Андрея Маша. Режиссер что-то крикнул ассистенту. Тот кивнул и живо выпроводил пиратов с яхты. Затем появился продюсер – импозантный господин в темных очках и бейсболке. Он состроил самую любезную улыбку, на какую был способен, и попросил его выслушать. Они были голландцами и снимали тут фильм про своего соотечественника – славного пирата Питера Хейна. Про того самого, который захватил под Гаваной испанские галеоны, везшие из Америки несметные сокровища. Это было обычным делом, когда Новый Свет стал ареной жестоких схваток между испанскими, французскими, голландскими, английскими и прочими флибустьерами. Хейну пришлось повидать многое, включая прелести галерной каторги. Но в результате, успевшего прославиться пирата назначили адмиралом голландского флота. Здешние острова хранили память о тех беспокойных временах, которая отражалась даже в их нынешней принадлежности. Закончив с островами, продюсер вернулся к Хейну. Вернее – к игравшему его знаменитому голливудскому актеру. Звезды такого калибра большие оригиналы, знаете ли... Ему создали все возможные условия, не говоря уже о заоблачном гонораре, но теперь он требовал и яхту. У него примерно такая же, но в данный момент она находилась у побережья Флориды, где снималась в другом фильме его жена, тоже мировая знаменитость... Короче говоря, Андрею предлагался выгодный контракт на аренду яхты. – Весьма польщен, что такой знаменитости приглянулось мое скромное судно, – ответил Андрей. – Но у нас совсем нет времени. Мы совершаем кругосветное плавание и уже выбились из графика. Продюсера это не остановило. Он слишком хорошо знал звезд, чтобы им отказывать. – Неужели вы не хотите помочь мировому кинематографу? Причем за хорошие деньги? Всего неделя здесь, неделя – по пути к Панаме, через канал, и несколько дней съемок в городе. Андрей, которому все равно нужно было пройти через канал, что весьма непросто, ответил: – Тут есть над чем подумать. – Тысяча долларов, – изо всех сил улыбался продюсер. – В день. – Деньги не имеют значения, – поморщился Андрей, вспомнив, что он все еще пребывает в ранге олигарха. – Две тысячи, – сказала Маша, которая оказалась куда прагматичнее. – Это наша обычная ставка. Учитывая непредсказуемость героя будущего фильма, которому могло взбрести на ум перебраться, к примеру, на дирижабль, продюсер готов был согласиться. Маша потребовала, чтобы деньги выплачивались каждый день. Но продюсер был тертым малым. – Пусть будет две, – согласился он. – Сущие пустяки по сравнению с тем, что мы потеряем, если этот корсар начнет упрямиться. Звезды, знаете ли... Но без них и фильм не продашь... Надо же было так вжиться в образ! Итак, две тысячи в день, но деньги получите в Панаме, после съемок. – Идет, – согласилась Маша опередив Андрея. Она бы согласилась и на первую цену, лишь бы увидеть другую жизнь – жизнь по-настоящему богатых и знаменитых людей. Для начала знаменитость потребовала величать себя адмиралом Хейном, как своего прототипа, чтобы не выходить из образа. Затем Хейн предупредил, чтобы его не вздумали будить, пока он сам не проснется. Даже если этого потребует режиссер или пиратская шхуна пойдет ко дну со всеми своими сокровищами. Он также велел выбрасывать в мусорную корзину тексты, которые ему готовили на каждый день, полагая, что сценарий – пустая пачкотня, а зрителю нужен только он сам во всем блеске своего таланта. Самого пирата он тоже ни во что не ставил, хотя и называл себя его именем. – Ничего личного, – объяснял он. – Это всего лишь киноиндустрия. Знаменитый пират действительно был не столь важен. Он хоть и награбил когда-то горы сокровищ, но теперь от них не было никакого прока. Зато кинозвезда гарантировала прибыли от проката. И адмирал без стеснения пользовалась своим положением.
...Чтобы заняться собой и вернуть былую форму, Маша начала вставать на рассвете, пока все спали. Через несколько дней ее разминки уже напоминали карнавал, в который она добавляла все новые элементы, подражая птицам и животным, которые в изобилии населяли Карибские острова. Однажды это зрелище увидел и адмирал, проснувшийся раньше обычного, чтобы немного порыбачить. – Блестяще! – зааплодировал Хейн. – Вы танцовщица? – Это просто разминка. – Каков же тогда танец? Хотелось бы посмотреть. – Контрактом это не предусмотрено, – улыбнулась Маша. Затем поднялась на поручни и нырнула в воду. Ей нравилось здесь плавать. Разнообразие рыб, кораллов и прочих морских обитателей приводило Машу в восторг. Любопытные рыбки подплывали совсем близко и позволяли Маше поиграть с ними. Акул здесь не было, на время съемок их отпугивали специальными приборами. Зато было много скатов, маскировавшихся в белом песчаном дне с таким искусством, что увидеть их можно было лишь тогда, когда они сами покидали свои засады. Когда Маша поднялась обратно на яхту, адмирал все еще сидел со своим спиннингом, позабыв забросить в море наживку. Единственной, по-настоящему стоящей вещью в мире он считал женскую красоту. Только она будила в нем угасающие эмоции, обостряла чувства и возвращала интерес к жизни. Андрей поначалу терпеливо наблюдал за причудами кинозвезды, но очень скоро они начали его раздражать. Адмирал как будто предвидел такой поворот событий. На яхте, по крайне мере на время съемок, он был полным хозяином и желал абсолютного комфорта. Поэтому Андрей тут же получил предложение сняться в роли одного из командиров испанской эскадры, которую предстояло разгромить адмиралу Хейну. После пива звезду тянуло на откровения и он, возбужденно размахивая гаванской сигарой, принимался просвещать Машу: – Чтобы стать звездой, надо ей быть, милая леди. В Голливуде скромность – тяжкое преступление. Там за это сажают в тюрьму. Ты можешь играть монахиню, но в жизни должна быть как Мата Хари. Эпатаж двигает карьеру. Перестанешь удивлять – тебя перестанут снимать. Людям нужны скандалы. Если я соблазню тебя – это вряд ли кого заинтересует, кроме твоего мужа. Но если я брошу ради тебя жену – это уже кое-что... Адмирал был уверен, что каждая женщина мечтает с ним переспать. А с некоторых пор начал подозревать в этом и мужчин, особенно ассистента режиссера, который беспрерывно жужжал вокруг него с наглыми предложениями. Не хочет ли адмирал самолично погрести на галере, закованный в каторжные цепи, как того требует сценарий? Или не согласится ли старина Хейн собственноручно выбить саблю из рук испанского капитана, а затем его же и повесить? Но такие мелочи адмирал оставлял каскадерам, хотя каждый сантиметр его тела был застрахован. Сумма страховки была так велика, что у другого на его месте возник бы соблазн прикарманить хорошие деньги, содрав на кулаке кожу или слегка повредив ухо настоящей пиратской серьгой. Вскоре адмирал перестал одаривать Машу автографами и принялся ее соблазнять. Вернее, он задумал покорить ее настолько, чтобы она сама упала к его ногам. Но Маша слабо реагировала на его предложения и звездным чарам не поддавалась. Адмирал усмотрел в этом проявление загадочной русской души. Чтобы проникнуть в нее поглубже и пошатнуть ее древние устои, адмирал употреблял всю свою интеллектуальную мощь. – Россия! – восклицал он, потрясая своими красивыми руками. – Водка! Икра! После чего переходил к русским знаменитостям: – Чайкоффски! Барышникофф! Достоеффски! Андрей поначалу городился соотечественниками, а Маша, напротив, сожалела, что на Западе почитаются далеко не все русские знаменитости. Но вскоре они начали подозревать, что адмирал не всегда имеет в виду именно их, а просто воспоминает роли, которые ему приходилось играть в боевиках. Там вождей русской мафии и прочих бандитов сплошь звали Чайковскими, Достоевскими, Гоголями и даже Карениными. Голливудские сценаристы видимо искренне полагали, что это и есть самые распространенные русские фамилии. Встречались еще Распутины и Калашниковы, но те еще более-менее походили на своих прототипов, хотя бы по роду занятий.
…….
…Очнувшись от противного писка, Андрей обнаружил себя в весьма незавидном положении. Он был связан, с кляпом во рту и висел в сети, подвешенной к кокосовой пальме. По соседству, почти таким же образом, кверху ногами, висели летучие собаки. Они таращили на него свои смышленые глаза и шевелили острыми мордочками, обсуждая, как казалось Андрею, достанется ли им хотя бы часть добычи. Он не знал, что эти похожие на собак крыланы – вегетарианцы, предпочитающие фрукты и нектар. Но даже если бы знал, такое соседство ему все равно бы не понравилось. Снизу доносились чьи-то голоса. Андрей с трудом повернулся и ему представилась неожиданная картина. На лужайке стояло несколько хижин, перед которыми собралось десятка два дикарей, говоривших на правильном английском языке, хотя и очень эмоционально. Присмотревшись, Андрей удивился еще больше, потому что дикари оказались дикарками, к тому же не стеснявшимися своей почти полной наготы. И принадлежали они к одному племени, потому что все имели на плече татуировки в виде змеи. Андрей подумал было, что это какое-то шоу, вроде того, на Карибах. Но слишком уж крепко были связаны руки и чересчур плотно сидел во рту кляп. Над лагерем развивалось знамя черного пиратского цвета с чем-то вроде запрещающего знака дорожного движения, на котором было перечеркнуто слово «Men». Выходило, что мужчин тут не любили. Сделав такое заключение, Андрей почувствовал, как веревки еще больнее впились в его тело. Он попробовал сменить положение, но это привело лишь к тому, что летучие собаки испуганно захлопали своими перепончатыми крыльями. Дикарки что-то возбужденно обсуждали, потрясая бамбуковыми копьями. Заметив, что Андрей подает признаки жизни, женщины обступили пальму и немного опустили сетчатый кокон, в котором висел пленник. Дамы были настроены весьма воинственно. Они слегка потыкали Андрея копьями, чтобы убедиться, что он действительно жив. И когда Андрей заерзал в своем коконе, дикарки открыли что-то вроде военно-полевого суда. – Леди! – подняла руку дама средних лет. – Этот наглец бесцеремонно нарушил наше таинство! Остальные были с ней солидарны и принялись обвинять Андрея в самых неожиданных преступлениях: – Он вторгся на запретную территорию! – Да еще с оружием! – Все мужчины – варвары! Андрей ничего не понимал, кроме того, что эти воинственные дамы явно не местные, и имеют к мужчинам серьезные претензии. Дамы не стеснялись в выражениях, обвиняя Андрея в прегрешениях всех остальных мужчин. – Думают, мы выходим замуж за их кошельки! – Эти мерзавцы пытаются заменить чувства подачками! – Самовлюбленные эгоисты! – Они не понимают, как много значит для нас внимание! – Похотливые гориллы! – Толстокожие крокодилы! – Бесчувственные истуканы! – Воображают, что для любви достаточно пяти минут в неделю! – А наши чувства для них ничто! – Они хотят превратить нас в рабынь! Наконец, они вернулись к своему пленнику. – Он должен понести наказание! – объявила дама средних лет. – Да, но мы должны быть уверены, что обвиняемый понимает всю тяжесть своего преступления, – сказала дама, годившаяся первой в дочери и, видимо, изучавшая юриспруденцию. Андрей умоляюще посмотрел на адвоката и отрицательно замотал головой. Встретившись взглядом с мужчиной, даже столь опасным для прекрасной половины человечества, она машинально поправила свои волосы и поправила на груди ожерелье из ракушек. Будто по команде, примерно то же сделали и остальные, особенно те, что были помоложе. Почувствовав некую нерешительность, дама средних лет объявила: – Хочу напомнить, что еще не все из нас добились позитивных результатов. И этот мужлан может все испортить! – Но ведь он совершенно безопасен, – неуверенно сказала адвокат. – Безопасные мужчины!? Это как раз то, от чего мы сюда сбежали! – Такие нам точно не нужны! – поддержали ее остальные. – Но, может быть, его следует сохранить, чтобы проверить наши достижения? Как лакмусовую бумажку. – Когда сидишь на диете, дорогая, не следует хранить в холодильнике пирожное, даже низкокалорийное, – посоветовала дама средних лет. – Не бросать же его крокодилам, как какую-то обезьяну? – слабо сопротивлялась адвокат. – Это было бы слишком, хотя и заслуженно. Будь я питоном, я бы просто проглотила его и долго переваривала. – Как своего мужа? – припомнила адвокат. – Нет, милочка, мой муж для этого слишком черств. В отличие от вашего, который был так мягок, что на нем успевало отдохнуть по дюжине шансонеток за ночь. – Мой муж, он… Он… – вскипела негодованием адвокат. – Все они хороши, – вступили другие дамы. – Этого нелегала следует депортировать! – А то мы чувствуем себя как на нудистском пляже, когда в кустах прячутся бесстыжие папарацци! – А вдруг он и есть папарацци? – ужаснулись дамы.
Когда княгиня, Элизабет и Маша добрались до ашрама, судилище достигло опасного накала. – Погодите, – остановила спутниц княгиня. – Тут что-то не так. – Это ваш капитан? – спросила Элизабет. – Где? – не поняла Маша. – Там, в сетке! – показала Элизабет. Маша едва не лишилась чувств, увидев, в каком плачевном положении находился ее бравый капитан. – Что они с ним делают? – Не волнуйтесь, милочка. В таком обществе всегда бывают разногласия, – успокоила ее княгиня. – Как видите, он еще жив. – Надо его освободить! – рвалась Маша. – Сначала нужно понять, куда клонит Анаконда. – Анаконда? – не поняла Маша. – Вон та дама с ножом. Ей принадлежит семьдесят публичных домов. В одном из них она когда-то начала свою карьеру. Но никак не может смириться с тем, что нравится мужчинам не так, как прежде.
Перспектива оказаться на журнальных обложках в столь скандальном виде сплотила дам в рассерженный улей. – Представляете, мы в таком виде, и в желтой прессе?! – Надо уничтожить снимки! – Кто-то обо всем пронюхал! – Это шоколадная принцесса сболтнула лишнего! – Скорее всего! – Втравила нас в эту авантюру, а сама, наверное, уже строчит мемуары! – А ведь обещала прислать приличного гуру! – Эти папарацци всюду пролезут! – О моей свадьбе они узнали раньше, чем я получила предложение! – А где его камера? – Они теперь такие миниатюрные… – Он мог ее проглотить! – Ради сенсации они готовы на все! – Мерзавец! Андрей понял, что добром это не кончится, и в ужасе закрыл глаза.
– Надо что-то делать, – теребила Маша княгиню. – Они же его изуродуют! – Думаете, мы с ними справимся? – сомневалась княгиня. – Я готова им заплатить. – Платить за мужчину? – не поняла княгиня. – Это очень дурной тон, дорогая. – Но меня есть деньги. – У них они тоже есть. – А бриллианты? Изумруды? – Не провоцируйте светских дам, – успокаивала ее Элизабет. – Этим они сыты по горло. – Чего же им нужно? – Совсем немного. Живых чувств. Если у вас их достаточно, то вы по-настоящему богаты. – Ну, этого-то добра у нас… Отступать было некуда, и Маша решила действовать без оглядки. – Скажите им, что это никакой не папарацци, а новый гуру! – Гуру? – усомнилась Элизабет. – Они нам не поверят. – Поверят! Скажите, что я его ассистентка. – Вы представляете, что будет, когда обман раскроется? – Это не обман. Если он сумел покорить меня, то уж с этими… – Что вы себе позволяете? – обиженно сказала княгиня. – Тоже мне, красавчик, – усмехнулась Элизабет. – Вам все еще нужна яхта? – Конечно. – А яхте нужен капитан! – Похоже, вам он нужен не меньше, чем яхте, – сказала Элизабет.
…Андрей уселся в кресло и начал лихорадочно припоминать подвиги Распутина. Но в голову почему-то лезла одноименная водка, популярный шлягер группы «Bonney M» и лукавый лозунг любвеобильного старца: «Не согрешишь – не покаешься». Но этого было явно недостаточно, чтобы претендовать на династические связи. «Ведь было же в Распутине что-то такое дьявольское, манящее, – размышлял Андрей. – Было! Неспроста женщины готовы были на все, лишь бы отдаться этому демону. А может он их не обманывал? Может, он открывал женщинам темные глубины их естества? Будил их тайные желания?..»
…Практические методы сэра Распутина амазонки приняли с восторгом. Им велено было хотя бы немного одеться, потому что танго требует обнаженности ровно на столько, на сколько она не мешает знойному танцу. Музыка явилась как бы сама собой, потому что прежний гуру оставил им богатую коллекцию дисков. Уставшие от дурманящих, но не вдохновляющих медитаций, женщины таяли у Андрея в руках. Он танцевал не уставая. Возможно, помогали афродизиаки, которыми он подкрепился после ночных занятий с Машей, но сам он чувствовал необычайный прилив сил каждый раз, когда в его руках оказывалась новая женщина, со своим особым шармом, запахом и темпераментом. Когда он пошел по второму кругу, дамы расслабились на столько, что начали открывать гуру свои самые смелые фантазии. Оказалось, что первые исповеди были только осторожной прелюдией. Настала пора безудержных откровений. То, чего по-настоящему хотели дамы, приводило Андрея в замешательство. Он старался не подавать виду, еще жарче обхватывал партнершу и шептал ей первую же банальность, которая приходила ему на ум, вроде «Богиня, он будет тебе поклоняться!» или «Ты сведешь с ума любого!». Тем не менее, дамы принимали наставления всем сердцем, и изумляли Андрея новыми откровениями чаще, чем, следуя правилам капитанского танго, падали на палубу, уверенные, что их подхватят крепкие руки воскресшего Распутина. Женщины, соскучившиеся по оживляющему мужскому вниманию, действительно преображались. Они наслаждались танцем и легко соблазнялись пылким шепотом Андрея. Пока продолжалось это прелестное безумие, Андрей освежался соками с добавлением женьшеневой настойки. Но в конце концов Андрей выдохся. Однако остановить амазонок, вспомнивших свое аристократическое происхождение, было уже невозможно. Особо отличившиеся ученицы передавались Маше для усовершенствования. И Маша посвящала их в тайны наложниц, в древнее искусство одалисок, умевших сводить с ума даже султанов. Когда музыка стихла, Андрей подумал, что все, наконец, закончилось. Но он ошибался. Дамы переродились не хуже змей, сбросив с себя все, что им мешало, и обретя кое-что из того, чего им так не хватало. И теперь они желали испытать на сэре Распутине свои гипнотические чары. Не давая им окончательно очнуться, Маша шепнула Андрею: – Пора, милый. Не то заласкают до смерти.
…Их долгий поцелуй прервали аплодисменты. Они доносились с красивого судна, которое медленно проплывало мимо. Эти плавучие дворцы с мощными двигателями почему-то тоже звались яхтами, хотя больше походили на прогулочный катер, увеличенный в десятки раз. Мега-яхта была трехпалубной и именовалась «100 и 1 ночь». Она остановилась неподалеку и осветила прожекторами терпящую бедствие подругу. Яркий свет слепил глаза, и Маша с Андреем не сразу разглядели закутанных в чадры женщин, которые аплодировали их любви. Судя по аплодисментам, женщин было много…
