Елена Кавелина
Народные традиции украшают цивилизацию
Шапи Казиев - автор книг, среди которых современные
бестселлеры «Имам Шамиль» и «Повседневная жизнь восточного гарема». Его пьесы,
а их более тридцати, ставят их в разных городах России. Прибавьте к этому
киносценарии, статьи, рассказы и песни, а еще фильм «Расул Гамзатов. Мой путь»
и перевод последней поэмы великого дагестанца. Шапи Магомедович - наш давний
автор и друг - сегодня в гостях у редакции журнала «Этносфера».
- Говорят, что во многом я похож на своего прадеда — Абдуразак-Хаджи, человека талантливого, ученого и воинственного. Кроме того, прадед был такого могучего телосложения, что один конь его долго не выдерживал и он всегда имел с собой запасного. Гази-Магомед, мой дед, был отважным и трудолюбивым человеком, но завистники его оклеветали и он пал жертвой большевистского «красного террора».
- А откуда эта тяга к творчеству, любовь к слову?
- Отец — Магомед Казиев сочинял поэмы, любил музыку, играл на дагестанских инструментах и на фортепьяно, хотя до выхода в отставку он занимал должность начальника финансового отдела МВД Дагестана.
Моя мама — Патимат была человеком удивительной красоты и доброты. Прекрасно пела, рисовала, вышивала, знала множество легенд и преданий, которыми было окружено мое детство.
Тяга к творчеству проявилась еще в детском саду. Я рано начал читать и любил фантазировать. Воспитательницы, когда уставали читать нам книжки, поручали это дело мне. Но сказки быстро кончались, а «публика» требовала еще. Вот я и придумывал продолжения к разным историям.
Читал я много, но не все еще понимал. К примеру, когда в книгах встречалось слово «светский», я думал, что это опечатка, а на самом деле нужно бы писать «советский». В старших классах я тратил деньги не только на пирожки и лимонад, а большей частью на кино и книги.
- Сочинять стихи и рассказы, наверное, начали еще в школе?
- Конечно. Я был начитан, но мало знал реальную жизнь. И только постепенно в мои писания начал вкрадываться небольшой еще жизненный опыт, связанный с друзьями, девушками, первыми разочарованиями, семьей, родным аулом, городом и моими увлечениями - самбо, велоспортом и особенно яхтами, на которых я пропадал все летние каникулы.
Еще я очень любил кино. Но в то, что я смогу поступить в Институт кинематографии, не верил никто. Даже когда я прошел творческий конкурс и получил вызов на экзамены. Отец к тому времени выяснил, что во ВГИК попасть невозможно, вуз считался сверхэлитным, и не хотел отпускать меня в Москву. Спасибо маме - она дала мне денег на билет. Я сдавал экзамены, а отец все звонил, чтобы я срочно вернулся, пока не начались экзамены в местные вузы.
- И как вас встретила Москва?
- ВГИК - это был какой-то другой, чудесный мир. Студенты со всего света, лекции, просмотры, и кругом - великие мастера кино - Габрилович и Данелия, Герасимов и Бондарчук, Тарковский и Шукшин... Их было так много, и с ними было так интересно! К тому же - бесплатные пропуска в театры и Дом кино. Для 18-летнего юноши это было больше чем исполнение мечты.
ВГИК дал мне очень много. По тем временам, институт отличался отчаянным демократизмом; а инакомыслие, особенно творческое, в нем просто лелеялось.
Практика на киностудиях и телевидении, поездки по стране - «для изучения жизни», первые короткометражки на учебной киностудии, первые снятые сценарии, за которые к тому же неплохо платили, - нам было чем заняться.
Но я понимал, что этот рай скоро закончится, и когда наступит время предлагать сценарии киностудиям, однокашники и даже некоторые педагоги станут моими конкурентами. А потому - много писал, чтобы постичь секреты кинодраматургии.
В 23 года я закончил ВГИК и отправился в свободное творческое плавание, которое оказалось отнюдь не безмятежным. В том же 1979 году по моему сценарию режиссер А. Абакаров снял на «Ленфильме» картину «Завтрак». К несчастью, талантливый кинорежиссер и художник погиб в автокатастрофе на съемках следующего фильма. Новые кинопроекты пришлось отложить, хотя на «Ленфильме» был уже принят к производству мой новый сценарий. В те времена сценаристу без своего режиссера в кино делать было нечего. А затем наступили и вовсе мрачные времена, когда почти ничего не снималось. Теперь ситуация начала меняться. Сценарии снова стали востребованными. Несколькими моими новыми киносценариями уже занимаются кинопродюсеры.
А тогда, после ВГИКа, я вместе со сценариями начал писать и пьесы для театра. Этот жанр очень близок к кинодраматургии. И первая же пьеса «Все, как у людей» стала победителем конкурса, который проводило Министерство культуры Дагестана.
- Молодому человеку в тот период вряд ли удалось бы справиться с трудностями жизни без поддержки, без духовного наставника.
- В тот период я встретил замечательных людей, которые поддержали меня в жизни и творчестве. А занятия в семинаре по драматургии, который много лет вел блистательный Александр Николаевич Мишарин, стали для меня особой школой не только мастерства, но и духа. Мы читали, обсуждали свои пьесы и сценарии, и многому учились у мастера. Главный урок, который я усвоил, состоял в «предельности». То есть писать так, как никто до тебя не писал, или не писать вовсе.
Семинар Мишарина помог найти путь в большое творчество многим талантливым авторам, среди которых и Анатолий Королев, и Дмитрий Липскеров, и Владимир Малягин. Самым поразительным было то, как сам маэстро радовался творческим удачам своих учеников, и с какой вдохновляющей яростью он сражался с чиновниками от культуры, с цензорами за то, чтобы наши произведения увидели свет, вышли на большую сцену. Именно благодаря Мишарину в Москве была издана моя пьеса «Шамиль», которую я написал в 1983 году. Пьеса вышла в 1987-м, когда даже в Дагестане еще предпочитали о Шамиле умалчивать.
- Похоже, именно имам Шамиль, его судьба стала чуть ли не главной темой вашего творчества?
- Шамилем я интересовался с детства, как и все дагестанские мальчишки. Старшие говорили о нем, как о великом герое, а в серии «Жизнь замечательных людей» книги о нем почему-то не было. Я тогда и представить не мог, что восполнить этот пробел предстоит мне самому. Но работа над темой началась в 1975 году, когда я, студент второго курса ВГИКа, попал на летнюю практику в Калугу, где увидел дом Шамиля и обнаружил в архивах массу интересных материалов о Шамиле: полицейские отчеты, доносы тайных агентов, хронику «Из дома Шамиля» в «Калужских губернских ведомостях», его письма, дневники пристава и многое другое. Но больше всего меня удивило то, с каким интересом и уважением относились к Шамилю простые калужане. С тех пор я начал собирать все, что касалось Шамиля, расспрашивал стариков в горах, рылся в архивах, читал книги сподвижников имама и сборники документов той поры.
И все же тогда, в 80-х, пьеса «Шамиль» стала особой страницей в моем творчестве. Ведь большая часть моих пьес не имела прямого отношения к Кавказу и носила оттенок авангардизма, что и принесла мне первые успехи и первую известность в Москве.
В 1986 году я написал пьесу «Пришелец». Это была трагическая история солдата, вернувшегося из Афганистана. Но оказалось, что мир вокруг изменился и он здесь уже никому не нужен. Пьесу захотел поставить режиссер МХАТа В. Салюк. Но МХАТ оказался к этому не готов. Тогда Салюк ушел в Московский областной ТЮЗ и поставил спектакль там. Спектакль имел успех и вызвал много споров.
К сожалению, мне не удалось присутствовать на премьере «Пришельца», так как в тот же день 17 октября и в то же самое время в Аварском театре в Махачкале состоялась премьера другой моей пьесы -«Покушение». И я выбрал Махачкалу. На премьеру пришли мои родители и родст-венники, и их общая фотография после спектакля, на сцене, стала нашей родовой реликвией, потому что прежде таких общих фотографий не было. А на премьере в Москве меня успешно «замещал» старший брат.
- Нас ждут новые театральные премьеры?
- Продолжаю писать пьесы и теперь. Из недавних - поэтическая драма «Ватан» - о разгроме горцами Надир-шаха. Тогда все народы Дагестана, может быть впервые, объединились, чтобы остановить «грозу Вселенной», который успел завоевать почти весь Восток и вовсе не ожидал такого поражения от горцев, которые похоронили его планы, простиравшиеся далеко в сторону России.
По этому произведению будет поставлен грандиозный балет. Музыку к постановке пишет знаменитый Мурад Кажлаев. с которым у нас уже есть опыт подобного сотрудничества. А затем планируется снять и фильм. Эту идею подсказал и помогает ее воплощению в жизнь полномочный представитель РАО ЕЭС в Дагестане Гамзат Гамзатов, который, как никто дру-гой, способствует развитию дагестанской культуры, литературы и искусства.
- Молодым авторам нужно на что-то жить. Литература плохо кормит. Многим приходилось заниматься чем угодно, кроме литературы. Но вам везло -как удавалось зарабатывать на жизнь творчеством?
- Меня спасло умение работать в разных жанрах - ВГИКовская школа.
Когда в нашем обществе произошли коренные перемены, писатели вздохнули более свободно. Однако все оказалось не так радужно. Цензура исчезла, но ее заменил безжалостный рынок, который начал диктовать свои законы. Вместе с тем появились и новые возможности. И тогда в Москве родилось издательство «Эхо Кавказа».
Сумасшедшая была, по тем временам, идея. Но у нас все получилось. Со времени создания издательства в 1991 году и до сих пор я остаюсь его главным редактором. Начало было труд-ным, но интересным. Постепенно все наладилось. Много лет мы издавали журнал «Эхо Кавка-за», который поставил новую планку в кавказской журналистике не только в плане содержания, но также дизайна и полиграфии. Мы успешно сотрудничали с Правительством Москвы, правительствами республик, министерствами, международными фондами и организациями. Спасибо всем, кто помогал нам и словом, и делом, всем другим замечательным людям, пони-мавшим, что народы без культуры, без духовного развития не имеют будущего.
Кроме журнала, мы издавали и продолжаем издавать книги, альбомы, энциклопедии и другие издания, посвященные культуре, искусству и истории Кавказа. И многое сделали впервые.
Хорошо понимая, как это непросто - издавать подобные журналы на высоком профессиональном и художественном уровне, я с почтением, как говорится, снимаю шляпу перед коллективом журнала «Этносфера», поздравляю с десятилетним юбилеем и желаю новых успехов в вашей трудной, но такой важной и благородной миссии.
Со временем беспокойная издательская жизнь начала меня утомлять. Да и профессионалов, знающих Кавказ и умеющих писать, оказалось не так много. Приходилось многое переписы-вать, приводить в удобоваримую форму. В конце концов я начал понимать, что издание журнала, направленного на культурный диалог между народами, миротворчество и просвещение, не может быть только моим личным делом, это должно быть делом государст-венным, на крепкой финансовой основе. Если раньше можно было держаться на энтузиазме, помощи отдельных меценатов и дотациях Министерства печати, то теперь времена изменились. Издание такого журнала заведомо не может быть прибыльным, а журналистам нужны гарантии приличного заработка, уверенность в завтрашнем дне. Но я не бизнесмен и не могу давать такие гарантии. Мне гораздо легче написать повесть или пьесу, чем подготовить и выпустить еще один номер. Издание журнала требовало слишком много усилий. И мы, постепенно, перестали его выпускать.
- Но вот в серии «ЖЗЛ» выходит ваш новый труд...
- Когда издательство «Молодая гвардия» предложило мне написать книгу о Шамиле для серии «Жизнь замечательных людей», я принял это как перст судьбы. Начиная работу над книгой, я считал, что почти все уже знаю о Шамиле. Но, познакомившись с уровнем лучших книг серии ЖЗЛ, понял, что нужно капнуть глубже. Хотя в моем распоряжении находилась даже значительная часть уникального архива Шамиля, который я скоро опубликую. Пришлось заново взяться за архивы, мемуары и документы. Огромный материал надо было заново осмыслить, сделать образ Шамиля не ходульным, а жизненным. Наполнить скупые строки документов своеобразием личности и дыханием вечности. Ведь документы, факты - это еще не история. Оставалось много неясного, загадочного, почти таинственного и мистического. И все эти пробелы нужно было заполнить органично, исторически и психологически достоверно. Интуиция тоже делала свое дело. Порой мне казалось, что должно было быть какое-то важное событие, какая-то значимая встреча или еще что-то, о чем нигде ничего не сказано. И тогда я обращался за помощью к своему консультанту И.Карпееву, замечательному историку-архивисту из Военно-исторического архива. И очень часто он находил уникальные документы, которые подтверждали мою интуицию. Бывало и так, что ничего не находилось. А через некоторое время Игорь звонил, удивленный собственным открытием: «Есть!»
В ходе этой интереснейшей работы я и сам сделал немало открытий. Для многих, даже для профессиональных историков, стал сенсацией документ о возведении Шамиля в потомственное российское дворянство. Чтобы найти этот Указ, мне пришлось потратить немало сил. Теперь об этом пишут - «как известно...», забывая упомянуть, откуда им это стало известно. Действительно, это факт: Шамиль и его наследники, во всяком случае, формально -потомственные
